Книга: Апокалипсис начнется в 12:00 | страница 11

А что, что он творит среди бела дня на моих глазах, ничуть этого не стесняясь? Рвет зубами руку жены и активно пережевывает ее мясо? Особенно пугает то, что пережевывает с видимым удовольствием!

– Ты что, охренел? Какого черта ты творишь, Григорий? – ору я, только ни малейшего понимания не вижу в белесых зрачках.

Он меня просто не узнает, как мне кажется, тупо пялится на меня, и все.

Это я пытаюсь обозначить свою гражданскую позицию по отношению к непотребству соседа.

Ну, такой произвол по отношению к женщине терпеть нельзя, однозначно.

Правда, тут и грань тонкая, если активно лезть в супружеские отношения, можно и по уголовке пойти, когда супруги помирятся. А они точно помирятся, если конечно у Григория пройдет эта белесая хрень в глазах.

А вот если не пройдет, то хрен его знает тогда.

«С другой стороны, когда соседи помирятся, порванная рука будет твердым доказательством насилия, в отличие от рассосавшихся и исчезнувших синяков», – успевает мелькнуть в голове мысль-оправдание.

Алевтина в это время распахивает прикрытые от ужаса глаза и пытается убраться подальше от мужа.

Она уже все поняла, что это не шутки и не представление, голая рука обглодана до кости новыми острыми зубами, плитка на балконе в крови, я даже немного удивлен, почему она еще в сознании после такого нападения. То, что халат раскрылся по пояс и сочная, полная грудь вываливается из него, она не замечает, начинает карабкаться на ограждение балкона, так как бывший человек и бывший муж перекрывает ей проход к двери и вообще уже плотно зажал ее в углу.

Лицо ее окаменело от ужаса и я не могу понять, что она хочет сделать, меня она не видит и не подает никаких сигналов насчет помощи или чтобы я отвлек мужа еще немного от нее.

Кажется, что она в шоке, просто не способна о чем-то сейчас думать или общаться со мной.

Я пытаюсь помочь ей, кричу на Григория и замахиваюсь на него левой рукой, так как правой держусь за решетку, привлекаю на какое-то время его внимание. Только раненая женщина не может никуда деться от него. На что она рассчитывает ‒ я не знаю, ведь за их балконом нет другого укрытия. Что она сможет поделать с порванной до локтя рукой, я не понимаю. Похоже, что и она не знает, что сейчас делает, просто пытается убраться от мужа подальше, убраться неважно куда, может хочет попробовать спрыгнуть вниз на другой балкон.

Рискованное дело для такой женщины, совсем далекой от спорта.

Сосед пока смотрит на меня, совсем не моргая, слюна с кровью стекают по подбородку, все же удар пришелся ему удачно по голове, выбил на несколько секунд из нового мира, из новой реальности, в которой он теперь питается мясом живых людей.