Книга: Ледяная колыбель | страница 94

– Ты по-прежнему готов отвести нас в свою деревню?

– Дат, – подтвердил он.

План, уже известный Никс, состоял в том, чтобы добраться до его дома. Даал был не единственной загадкой, которую им предстояло разгадать. Их группа ждала на пляже, держась неподалеку от потерпевшей крушение шлюпки – выгружая из нее предметы первой необходимости и не оставляя надежды обнаружить какие-либо признаки второй шлюпки и ее пассажиров. Не говоря уже о «Пустельге», которую в последний раз видели удирающей в туман и уводящей за собой стаю рааш’ке.

Присоединившись к остальным, Никс посмотрела вверх – на туман, мерцающий в сиянии переливающегося льда.

«Где же вы все?»

Райф уже в шестой раз обошел валяющуюся на берегу шлюпку, но с пятого раза ничего чудесным образом не изменилось.

Он уставился на полоску песка, усеянную колючими кустами с малиновыми ягодами – которые, несомненно, были в здешних краях ядовитыми и которые могла бы оценить разве что подземная богиня Нефина. Куда бы он ни посмотрел, повсюду эта полоска заканчивалась зелеными морскими волнами, окружающими их со всех сторон.

– Зачем тебе понадобилось высаживать нас на остров? – проворчал Райф, поворачиваясь обратно к шлюпке. – Мы здесь как в ловушке!

Белокурая дочь пирата, Глейс, расхаживала по палубе, пробираясь сквозь лохмотья разорванного летучего пузыря. Его останки свисали с плота, как детородный орган какого-то изнуренного бурной ночью бога.

Она сердито опустила взгляд на Райфа, и ее смуглая кожа еще больше потемнела от гнева:

– Радуйся, что ты цел и невредим!

Хиск, механик «Пустельги», тоже сидел там на корточках, осматривая обломки. На влажной жаре тощий старик снял рубашку, обнажив все свои выступающие ребра. Ощупав пальцами рваную дыру в ткани пузыря, он отбросил оболочку в сторону.

– Это уже никак не залатаешь.

– Не важно, – отозвалась Глейс, сурово нахмурившись. – У нас все равно нечем его надуть. И быстропламени для горелки всего лишь жалкие остатки. Никуда мы отсюда не улетим.

– Выходит, мы здесь застряли, – проворчал Райф, убирая со лба потные пряди рыжеватой челки. – А поскольку вокруг нет ничего, кроме соленой воды, скоро нам придется сосать лапу.

Братья-близнецы, пираты Перде и Херль, уже вытаскивали из трюма последние припасы, складывая ящики и бочки на песке. Это не заняло много времени. В спешке покидая «Пустельгу», они не успели запастись провизией. Пара тоже сняла свои грубые рубашки, обнажив широкие плечи и россыпи татуировок на спине, изображающие различные сцены резни и разврата – вероятно, с целью сохранить истории подобных подвигов для потомства. Лишь сюжеты этих наколок позволяли кое-как отличать братьев друг от друга – а еще кривой нос Херля, сломанный в какие-то незапамятные времена. Оба этих здоровенных, как гюны, детины были родом – а вернее, сбежали – из закрытой и отгороженной крепостными стенами Гегемонии Харпа, что выдавали их свойственные харпийцам желтушного цвета лица и раскосые глаза.