Книга: Дикарь и лебедь | страница 39

– Что? – воскликнула я.

Свадьба. Я не думала, что от меня все еще ждут… Я была уверена, что лишила себя последнего шанса заключить подобный союз, когда починила плащ принца золотой нитью, и он сбежал домой.

Мать не удивилась – только печально улыбнулась и вздохнула:

– В какие только игры нас не вынуждают играть.

– Мама, я не могу…

– Ты выезжаешь послезавтра на рассвете. – Она заткнула локон мне за ухо – ее ладонь стала заметно теплее. – Поживешь под их защитой. Нам нужно, чтобы ты уцелела. Сейчас это важнее всего.

Я прикрыла глаза. Мне хотелось возразить, хотелось накричать на нее – чтобы поднялась, чтобы помогла мне все исправить. Но именно этим мама и занималась, и принц был нашей единственной надеждой на спасение.

Она знала, что иначе никак.

– Не знаю, как со всем этим справлюсь, – сказала я, проглотив комок в горле. – Но постараюсь, хотя кровавый властитель…

– Он еще вернется сюда, поэтому о твоем отъезде никто не знает. Только ты. – Ее колючий взгляд уперся в меня, в нем читался приказ. – И я.

Мне предстоит отправиться туда одной. Перекинуться и полететь.

Я кивнула и взяла ее за руку.

– Я сделаю это ради тебя, но ты должна поесть. – Она закатила глаза. – Мама, – сказала я уже мягче. – Если у меня никого не останется, что помешает мне улететь не в Эррин, а за моря?

Я думала, что услышу выговор, напоминание о долге. Но ни того, ни другого не последовало.

Несколько секунд она смотрела на меня невидящим взором – такого прежде не случалось, – а затем поднесла мою руку к губам.

– Именно так тебе и стоило бы поступить, пчелка. Улететь и не возвращаться.

Мы обе знали, что я так не поступлю, поэтому она села повыше, а я принялась кормить ее кусочками хлеба, обмакивая их в бульон.

Я летела вдоль Полинфских гор, которые молчаливо наблюдали за моим одиноким путешествием на восток.

Их пики, устремленные в облака, закрывали мне вид на грозные утесы, что вздымались над Ночным морем.

Попасть в истерзанную войной половину Нодойи корабли могли только через Королевскую бухту, где в засаде часто поджидали багровые головорезы, отправленные туда их властителем.

У меня это впервые.

Трудно было поверить – а это, разумеется, была ложь, – что король волков, этот монстр с запада, ни разу не отваживался поцеловать кого-либо до меня. По слухам, ему было тридцать четыре года, двадцать пять из них он упражнялся с мечом и наводил ужас на окружающих, и своими когтистыми лапами мог разорвать человека пополам.

В постели короля-тирана наверняка побывали сотни любовниц.

Я отмахнулась от этой навязчивой мысли, от внезапно нахлынувшей вместе с ней нежеланной злости и от воспоминаний о том, как его нежные губы касались моих.