Книга: Бунтарка и Хозяин Стужи | страница 43

– Где. Твой. Сын?

– Уехал, ваше величество! Говорю же, уехал… – Стелла прижала пышные руки к груди. – Путешествовать. Давно собирался, вот вчера после праздника и отправился…

– Куда?

Взгляд мачехи заметался, выдавая, что она говорит неправду. Душан – и путешествовать? Да его любимыми путешествиями были походы с друзьями в винные магазины или на озеро, уток лупить из рогаток. В высоту мой сводный братец, может, и вырос, а вот мозгами не очень, но плевать!

– Ваше величество, – напомнила о себе. – Мой брат…

Снежный повернулся, наградил взглядом сверху вниз и произнес тем самым тоном, который гораздо больше ему подходил. Гораздо больше, чем которым он говорил со мной на лестнице в замке.

– Никогда больше не смей меня перебивать.

Перебивать? Перебивать, говоришь?

Я снова резко развернулась, поймав завистливый взгляд Арлетты, – она уже успела оценить и мой верхний наряд, и подол выглядывающего из-под плаща платья. Судя по сосредоточенности, пробивающейся через злобу и раздражение, сестрица мысленно подсчитывала примерную стоимость, как делала всегда, когда видела какие-то красивые вещи, чтобы потом сказать, что они выглядят дешево для своей стоимости.

Воин по-прежнему стоял на моем пути, и я сделала вид, что покорно жду. Даже руки сложила, но стоило мужчине расслабиться, шустро рванула за дверь. стражник, попытавшись меня схватить, поймал пустоту.

Я же, глотнув морозного воздуха, метнулась в сторону конюшен – если Снежному интереснее выяснять, куда подевался Душан, пусть его. А я к лекарю за Фабианом! Правда, до конюшен добежать не успела: снег под ногами неожиданно стал скользким, превратившись в ледяную дорожку, а меня подхватил вихрь и швырнул прямо в объятия его снежного величества. Судя по выражению лица, злющего, как сотня ларгов.

– Еще раз выкинешь что-то подобное, будешь наказана, – сообщили мне таким тоном, что по коже прошел мороз отнюдь не от продувающего двор ледяного ветра.

А перед нами опять распахнулся портал. Последнее, что успела увидеть, – высунувшихся во двор мачеху и Арлетту, и то краем глаза: воины мгновенно оттеснили их обратно в дом, и двое выстроились у двери часовыми.

Я и пикнуть не успела, как оказалась у своих покоев. То есть не у своих, разумеется, а у тех, в которые меня поселили в Эрнхейме.

– Набегалась, – резко произнес величество и втолкнул меня в спальню.

Глаза бы мои ее не видели!

– Вы… вы обещали!

– Обещал, – вкрадчиво произнес он. – Но не учел, что мне попалась совершенно дикая невоспитанная девица, которая понятия не имеет, как себя вести в приличном обществе.