Книга: Зеркало Иштар | страница 9

Встретила тебя.

Но даже сейчас, когда я совершенно точно знаю, что моя (заметь, именно моя, а не наша) история ни при каких обстоятельствах не могла закончиться благополучно, я говорю тебе: «Спасибо».

Спасибо, ибо благодаря тебе моя душа узнала, что такое Любовь. Пускай неудачная, неразделённая, с болью и кровью. Пускай коварная и иссушающая, безобразная в своей красоте и слабая в своей безжалостной силе. Но она была, и потому – спасибо тебе.

Спасибо, ибо я узнала, что слова в книгах не просто сказки и писательский вымысел. На край света, босиком по раскалённым углям… Звучит банально? В то время я так умела. Ради тебя. Во имя тебя. За тебя. Вопреки всему.

Спасибо тебе за это.

Спасибо за вулкан страстей, что взорвал все мои ледяные дворцы, вековые заносы снега и нагромождения неприступных каменьев, ослепительного в своей первозданной нетерпимости к чувствам мрамора.

Спасибо тебе. За то, что ушёл от меня. Бросил жестоко. С фарсом. В новогоднюю ночь.

Спасибо.

Мне нечего тебе прощать. Я прошу прощения – у тебя.

За то, что выжила. Выздоровела. Ожила. Прости… Тебе было важно знать, что разум мой принадлежит тебе, несмотря ни на что.

За то, что уже не твоя – ни душой, ни телом.

За то, что не люблю тебя больше как Бога. Больше, чем Бога.

За то, что вот уже два года, как перестала беречь тебя и молить за тебя Спасителя.

За ошибки твои неразумные. За гордыню твою. За мучительную любовь к тебе другой женщины. За убитых тобою (руками врачей) не рождённых ею твоих детей.

Но знаешь, я до сих пор верю: и на камнях могут расти цветы.

Пусть душа моя сейчас холодна, а на сердце легко и пусто. Пусть радуга не такая яркая и не играют радостью краски. Наступит день – и робкие ростки любви и счастья пробьются на поверхность. И в мёртвых садах моей души буйным цветом расцветёт разнотравье чувств. Забьют фонтаны эмоций и разольётся полноводная река нежности.

Я верю: так будет и с тобой.

Прощай. Будь счастлив.

Не твоя».

Я зависла над последней строчкой и не сразу заметила приписку, сделанную карандашом: «Le coeur a ses raisons que la raison ne connais pas». И если в латинском, коим увлекалась в юности, я была достаточно сильна, то французский оставался за гранью моих способностей. Отложив тетрадь в сторону, я с трудом слезла с кресла. Ноги затекли от долгого сидения и не желали разгибаться. Пока я разминалась, приводя конечности в порядок, в голове крутился вопрос: открыть ноут и поискать в интернете перевод фразы или забить на всё и лечь спать? Дилемма… Но Эдина решила за меня.

Спрыгнув с подоконника, где она всё это время благополучно то ли спала, то ли наблюдала за ночной жизнью сада, кошка подошла ко мне, потёрлась о ноги и муркнула, намекая на поздний ужин. Разогнувшись и потоптавшись на месте, я кинула задумчивый взгляд на тетрадку, заманчиво раскрытую на последней прочитанной странице, и решительно двинулась в сторону кухни. Проходя мимо зеркал, я, не зная почему, старательно делала вид, что они не висят на стенах, а тени в их тяжёлой глубине ни разу не живые, а всего лишь плод моего воображения.