Fb2Книга: Цеховик. Книга 4. Подпольная империя | страница 17
– Ну, как будет, так и будет, – развожу я руками. – Какая разница? Я же сказал, что всё отдам. Сразу, как домой приеду.
– А ты когда ехать-то собрался?
– Да вот хоть бы и прямо сейчас. Дело сделано, всё пучком.
– Торчком-на, – смеётся он и легонько бьёт меня в плечо. – Да дело сделано.
– Ты рад? – спрашиваю я. – По-моему, всё достойно вышло. И даже игра вот эта приватная, она пойдёт в копилку легенд и вожделений. Как часть шоу.
– Какого ещё шоу? – смеётся он.
– Нашего шоу. Бизнес, рассчитанный на людей, а не на госзаказы, к примеру, должен иметь черты шоу. Развлекать и стричь купоны. Понимаешь?
– Это ты типа сейчас сказал, что я клоун?
Я смеюсь:
– Что-ты, такое мне бы и в голову не пришло. Злой клоун убьёт каждого, кто хотя бы улыбнётся.
– Чё? – делает он свирепое лицо и, не сдержавшись, начинает хохотать.
Надо же, все мы люди, все мы человеки. Смеётся. И я смеюсь вместе с ним, до слёз, до колик в животе. Должно быть, это напряжение последних дней вырывается наружу, стравливается, защищая мою дурную головушку от ментальной Хиросимы и Нагасаки.
В зал снова заходит Лида. Но теперь она выглядит по-другому… Что-то изменилось в её облике за последние пятнадцать минут. Осанка теперь не такая прямая, и красота будто утратила силу молодости, а взгляд…
Мы встречаемся с ней глазами, и мне сразу всё становится ясно. И смех застревает в горле, превращаясь в клёкот, в лай шакала. А слёзы, выступившие из глаз, теперь получают приоритет и законное право литься по щекам. Да вот только они мгновенно высыхают… Айгуль…
Цвет тоже всё понимает, и я вижу, как он меняется в лице, и как сжимает кулаки. Воцаряется тишина.
– Считай ведь с самого детства… – шепчет он и выдаёт совершенно неуместную на мой взгляд, но очень эмоциональную словесную конструкцию.
Я выхожу в большой зал. Здесь царит оживление. Сияют хрустальные люстры, хрустит крахмал салфеток и звякают серебряные приборы, задевая фарфор и благородное стекло. Здесь слышится звон золотых россыпей и стоны игроков, шарик стучит по вращающемуся колесу фортуны, и крупье беспристрастными голосами вершат судьбы…
Кто-то рождается, кто-то умирает, а жизнь идёт своим чередом. Кто-то рыдает, а кто-то веселится, и нет в этом ничего, что ещё не случалось в этом мире и того, что бы не случилось снова. Звучит музыка, но я её не слышу, потому что в моей голове разрываются слова ещё не написанной песни…
The show must go on
Шоу должно продолжаться
The show must go on
Шоу должно продолжаться
Inside my heart is breaking
Внутри моё сердце разрывается