Книга: ПереКРЕСТок одиночества – 4. Часть 2 | страница 2

Впрочем, здешние бытовые и житейские условия были повыше аскетичных, но местность, кою мы сейчас неспешно преодолевали, следуя в кильватере за гусеничным вездеходом-бульдозером, была как раз из разряда «пугающих до коленной дрожи». Но внутри влекущей нас машины тепло и достаточно уютно, пара имеющихся окон задернуты плотными шерстяными шторами, в руке зажат стакан чая с медным подстаканником, а спокойная и интересная речь Чиффа заставляет забыть обо всем неприятном вроде того ледяного ущелья снаружи.

Машина была не моя – ее я оставил в родном Убежище, велев использовать ежедневно. За нее был в ответе Сергей Блат. Помимо меня здесь находилось еще двое землян из моей экспедиционной команды – радист Касьян Кондратович и бородатый Филимон. Первый отвечал за регулярные сеансы связи с базой, а Филимон, как всегда, с удовольствием трудился по хозяйству, в свободное время сидя с кружкой рядом с печуркой и внимательно слушая наши разговоры. Луковианцев было трое в нашей машине и еще пятеро сейчас находились в головном бульдозере. Небольшая экспедиция упорно двигалась вперед со скоростью медленно идущего человека. Иногда мы начинали двигаться назад – когда передней машине требовалось больше пространства, чтобы разгрести разбитые ей ледяные и снежные валы. Там впереди, помимо луковианцев, тряслась сейчас и Милена. Я сам не слышал, но Касьян Кондратович по большому секрету шепнул, что уходила девка с боем, буквально не дав лидеру Замка никакого выбора. В головной машине она сейчас тряслась из желания понаблюдать за механизмами считай самодельного бульдозера, построенного луковианцами почти с нуля.

Оба транспорта видали виды, но поддерживались в отличном состоянии, что было заметно буквально по каждой мелочи внутри салона и открытой моему взгляду кабине, где находились двое водителей. Третий луковианец большую часть времени проводил рядом с Филей. Мы путешествовали уже третьи сутки, так что у них было время сдружиться. Касьян Кондратович спал на спальной полке над моей головой. С нашей стороны нары двухэтажные, а напротив что-то вроде буквы «Н», где горизонтальная черта была кроватью Чиффа, а под ней приткнулся заваленный старыми книгами, бумагами, моделями вездеходов, кусками шестеренок и прочими вещами металлический стол с парой ящиков и вдвинутой под столешницу постукивающей при движении табуреткой. Каждый сантиметр пространства внутри этого перечеркнутого кроватью пенала был занят каким-нибудь приткнутым предметом., схемой, чертежом или рисунком. Там же покачивалась на гвозде винтовка, а в одном из углов плотно закрепили «икебану» – влитая в прозрачный материал веточка с тремя почти распустившимися розовыми бутонами.