Fb2Книга: Пожарный СССР: Начало | страница 30
– Спасибо вам.
Алиса коротко кивнула, затем ответила:
– Да мне-то за что, я всего лишь делаю свою работу. Это тебе спасибо, что не побоялся и спас от смерти десятилетнюю девочку. У нее вся жизнь еще впереди. Кстати, ее родители уже второй день под госпиталем дежурят, хотят лично поблагодарить.
– Да ну, ерунда! – попытался отшутиться я. – Любой бы на моем месте так сделал.
– Не любой! – твердо ответила Рубцова. – Уж я-то знаю, о чем говорю!
Затем она удалилась, а ко мне подошла медсестра, уже пожилая женщина. Сзади нее была видна несуразная подкатная тележка, на которой стояла глубокая тарелка и кружка. Я ощутил молочный запах каши.
– Ну что, Артем… – приветливо начала она, повесив на спинку кровати белое вафельное полотенце. – Есть хочешь?
– Есть такое дело… – признался я, убедившись, что в тарелке точно каша. Затем добавил. – Очень!
* * *Ну… Что сказать-то? Будни в военном госпитале оказались скучными!
Подъем в семь тридцать утра, что особенно раздражало. Ну, какой смысл вставать так рано? Все этот армейский распорядок – госпиталь-то военный. В самое первое утро, едва услышав пионерскую зорьку, я вздрогнул, но уже через несколько секунд вспомнил, где я нахожусь. Советский Союз, в эпоху застоя – меня тогда еще и в проекте не было. Более того, даже мои родители только-только в школу пошли…
Затем шел завтрак. Вставать мне первые дни запрещалось, а потому и процедура питания происходила в частично горизонтальном положении. Затем шли какие-то процедуры, опять процедуры и снова процедуры до самого обеда. Потом отдых и сон. Разрешалось читать, играть в шахматы или немного в карты. Азартные игры строго запрещались, за это даже гоняли. Потом была прогулка по внутреннему дворику, где по слухам даже имелся небольшой пруд. Само собой, на прогулку по понятным причинам в первые дни я не попадал.
Потом шел ужин, снова процедуры. И сон. Наверное, именно так был распланирован весь курс лечения – честно говоря, так можно и с ума сойти. Двадцать четыре часа лежать на кровати оказалось той еще пыткой. После моих бурных приключений, находиться на одном и том же месте, пересчитывая спиной пружины – настоящее мучение.
Кроме медсестер и врачей, никто меня не навещал. Тяжело все время быть одному, да еще и в одном и том же положении. Лишь к вечеру третьего дня ко мне подселили какого-то толстяка-ефрейтора, которому недавно аппендицит удалили. Тот все время спал, а во время бодрствования предпочитал молчать.
Спасибо Валентине, откуда-то принесла небольшой радиоприемник, который хоть немного скрашивал мое пребывание в палате. Помимо старых песен, услышал и много новых, о которых раньше даже не догадывался. Одну только «траву у дома» послушал раз двадцать.