Книга: Дежавю | страница 22

Отец лежал в гробу, как и тогда, в 2018-м, только сочувствующих было в два раза больше. Была ещё пресса и всевозможные речи всевозможных людей, которых Анна даже не знала. К ней, как и двадцать лет назад, подходили, выражали сочувствие, говорили, каким выдающимся человеком был отец и как много он бы ещё успел, предлагали помощь, не уточняя какую, но если что нужно, так они сразу…

Анне ничего не было нужно, она не чувствовала горечи потери, одиночества и чувства несправедливости, всё это она уже пережила, и на ещё один дубль её психика была неспособна. Единственное, чего она хотела, – это найти разумное объяснение этому сумасшествию или тому сумасшествию, что случилось двадцать лет назад. То, что спятила она сама, Анна тоже отрицать не стала, но и доказывать не спешила. Она спешила домой, подальше от этого кладбища и от надгробия, которое по странному стечению обстоятельств было на том же месте.

– Твой отец купил это место ещё в молодости, – сказала Филлис, – он говорил, что это было лучшее его решение, так как цены на землю всегда росли.

Обстоятельства, может, и были странными, но вот их стечение – вполне логичным. «Значит, сам всё купил», – подумала Анна. Ей нравилось это «логичное», оно объясняло хоть что-то в этом необъяснимом безумии.

Все следующие дни она слонялась по дому, не зная, куда себя примкнуть и за что взяться. Всё, что она находила, – новые вещи отца, его награды и дипломы, говорили о том, что жизнь он прожил не зря, особенно последние двадцать лет. Через два года после его первой смерти он доказал безвредность одного из компонентов препарата, над которым до этого долгие годы работал. Ещё через год препарат стал проходить испытания на крысах, а через пять лет был вылечен первый ребёнок, после которого было ещё много детей. Анна не испытывала радости за отца, так же как и за спасённых детей. Вся эта ситуация казалась абсурдом, все награды – фальшивкой, а он – лишь восковой фигурой, лежащей в гробу. Она металась по дому из угла в угол под неустанным взглядом Филлис, которая то и дело хотела напоить её успокоительным чаем. Но Анна не могла успокоиться, она чувствовала, как разрывался её мозг, выпуская сознательное за грани разумного, стирая все грани, стирая её. Она судорожно щёлкала пультом, сидя в отцовском кресле, в которое упала без сил. Анна переключала и переключала каналы, будто пытаясь найти что-то такое, что объяснило бы всё.

– Уважаемые телезрители, – сказал бы ведущий, – так как мы находимся во временной петле, повтор нашей передачи выйдет вчера в это же самое время.