Книга: Двоюродная жизнь | страница 12

Сандра вспомнила волшебный год, который прожила со своим, скажем уж прямо, негодяем. Да, потом оказалось, что негодяй. Увы-увы, это жизнь. А может, не увы-увы, а ура-ура? Ведь как было хорошо с ним, от самой первой секунды, когда он положил свою сильную руку на ее плечо, до самой последней секунды, когда на ее запястьях больно защелкнулись наручники.

Потому что, когда она летела сюда, расставшись с ним, как он обещал, всего на неделю – ей все еще было хорошо. Она летела, полудремала в широком кресле бизнес-класса, и вспоминала о нем, и любила его в своих мыслях – так, что у нее дрожали бедра от воспоминаний, и она даже попросила стюардессу принести плед, прикрыться от груди до колен.

Он был великолепен в любви! Нежный, страстный, чуткий, сильный и невероятно громадный, и еще у него на самом кончике было два твердых бугорка, он смеялся и говорил, что у всех мужчин его племени – так. Хотя в тюрьме подруги ей объяснили, что про племя – чушь, это они вживляют себе такие маленькие золотые шарики. Но неважно! Ее всю сводило, от пяток до затылка. И сто раз неважно, что было потом. Это была плата за счастье…

Она так его любила, что в тюрьме совсем не страдала без секса. Женщинам два раза в неделю раздавали на ночь пластмассовые фаллосы (разносили их в ведерке со спиртовым раствором) или предлагали успокоительные таблетки. Она не брала ни того, ни другого. Ей хватало воспоминаний.

Алкогольное облако улетучилось, и снова заболел зуб.

Сандра подошла к стойке, чтобы взять еще виски, но передумала.

В этом городе, большом и малоэтажном – от этого он казался еще больше, – врачебные кабинеты были на каждом шагу. Сандра увидела вывеску стоматолога. «Город большой, а круг узкий», – подумала она, потому что фамилия была знакомая. Американец, который жил рядом, когда она снимала дом вместе с компанией поэтов, мистиков и молодых бизнесменов. Он, кажется, был мистиком с медицинским дипломом. Часами сидел в позе лотоса и массировал себе пятки. Кажется, они пару раз переспали. Или нет? И вообще, он ли это? Фамилия Диксон не самая редкая. Сандра отодвинула бамбуковую занавеску и зашла вовнутрь – да, это был он. Но теперь совсем смуглый и худой, похожий на местного. Он что-то читал в планшете. Поднял голову.

В тюрьме она выучила язык. Даже два – сельский диалект, на котором говорили надзирательницы, и городской, более изысканный, язык офицеров и адвокатов.

– Hello dokter sayang! – сказала Сандра – Saya sakit gigi parak.

– Вы говорите по-английски?

– Да.

– Вот и говорите по-английски, так-то оно лучше будет, – неприветливо сказал он, натягивая перчатки. – Зуб болит, говорите? Садитесь. Откройте рот. Какой зуб?