Книга: Двоюродная жизнь | страница 2

Наталья Сергеевна не давила на девочку в этом смысле. Просто старалась быть с ней еще ласковее, еще мягче и роднее.

Потому что буквально через два-три месяца после того, как Юля переехала к ним, Наталья Сергеевна полюбила ее. Это как-то само случилось, незаметно, но быстро: непонятный чужой ребенок, посторонний человек в доме, вдруг превратился в часть ее жизни, в «кусок себя», как признавалась Наталья Сергеевна мужу. Возвращаясь со службы домой – особенно осенью и зимой, когда свет зажигают рано, – она стояла недолго во дворе, всматриваясь в окна и радуясь, если там мелькнет Юлина тень. А потом специально звонила в дверь, чтоб услышать легкий топот по коридору, и была счастлива. Она ждала, что все получится само.

Вот оно и получилось.

В пятнадцать лет Юля первый раз, так легко, естественно и просто, как будто говорила это слово по сто раз в день, позвала из своей комнаты:

– Мама! Ты где?

– На кухне! – отозвалась Наталья Сергеевна из кухни. – Иду, доченька.

– Что ты, что ты, это я к тебе иду…

Ах, этот милый невесомый топот почти детских ножек, обутых в тонкие домашние балетки! Юля вбежала, обняла Наталью Сергеевну, посмотрела ей в глаза и сказала:

– Мама! Я получила письмо от… От Кристины Михайловны. В смысле от бывшей мамы. Ну, в смысле настоящей. Ой, нет. То есть биологической… Прости, запуталась…

Уселась на табурет и рассказала, что «мама Кристина» в Германии устроила себе личную жизнь. Вышла замуж за очень крутого дядю. Его должны избрать депутатом в региональную, эту, типа думу. Ландтаг, вот! А там журналисты. Они уже пронюхали, что его жена – то есть «мама Кристина» – оставила дочь в ужасной-опасной России. Это плохо для репутации перед выборами.

– А что, в России так ужасно опасно? – как-то некстати спросила Наталья Сергеевна.

– Да все понятно! – махнула рукой Юля. – В общем, надо, чтоб я была с ними.

– Непонятно вот что, – еще нелепее спросила Наталья Сергеевна. – Ты хочешь туда, чтобы выручить нового мужа матери? Или тебе самой очень хочется? Типа новая жизнь, да? – подсказала она.

Юля молчала долго. Наверное, минуту или две.

На кухонном таймере было 18:58. Выскочило 19:00.

– Я так тебе благодарна, мама! – чуть не заплакала Юля. – За всё, за всё!

Наталья Сергеевна собралась было сказать, что благодарность бывает не на словах, а на деле, но подумала – «Чего же я хочу? Чтоб девочка в отплату за шесть лет любви и заботы отказалась от новой жизни в новой стране? От прекрасной, интересной и легкой, как ей сейчас мечтается, жизни. Зачем?»

Поэтому она только спросила: