Книга: Двоюродная жизнь | страница 28

Я сам вспомнил, как мой друг дал мне почитать однотомник Хлебникова 1930-х годов издания; дело было на даче. И вдруг книга исчезла. Я сразу признался другу – вот такая странная неприятность, но подожди, я достану тебе такую же книгу. Через неделю я ее достал-таки, с трудами и немалыми затратами – но что поделаешь… Не точно такую же, но почти! Тоже 1930-х годов и, кажется, даже еще более редкую. А буквально назавтра на дачу приезжает один наш родственник и говорит: «Вот я у тебя тут книжку взял почитать, держи, возвращаю!» – и отдает мне Хлебникова.

Но вот еще одна история о пропавшем томе собрания сочинений.

* * *

Подруга взяла у меня почитать «Подростка» Достоевского. Это был восьмой том так называемого «серого», или «ермиловского», десятитомного собрания сочинений. Книга толстая, я ее не торопил, но штука в том, что это была не «моя» книга, а «наша», то есть семейная: собрание сочинений Достоевского, среди прочих собраний, стояло в книжном шкафу в гостиной, и я боялся, что отец или мать заметят недостачу – в те годы люди очень ценили свои библиотеки. Так что я придвинул седьмой том к девятому, а спереди поставил статуэтку – фарфорового мальчика с собакой – и стал поторапливать подругу, тем более что прошло уже месяца полтора. Достаточно даже для такого длинного и сумбурного романа.

Подруга сначала три раза забывала взять книгу с собой, идя ко мне на свидание, потом была дико занята, потом уезжала за город, потом принимала кузину из Воронежа, потом тяжело расставалась с любимым человеком, но в конце концов все же призналась: книгу она потеряла.

– Но я тебе ее верну, клянусь! – сказала она со всей серьезностью и даже взяла меня за руку и сжала мои пальцы, что мне было не так уж приятно, особенно в свете ее рассказов о расставании с «любимым человеком», о котором я узнал внезапно, и был этим, правду сказать, огорчен: я-то думал, что ее любимый человек – это я…

– Клянусь! – повторила она.

– А где ты ее возьмешь? – спросил я, высвобождая пальцы.

– Не вопрос. Запишусь в библиотеку, в абонемент, возьму на дом, а потом скажу, что посеяла. И заплачу штраф, фигню какую-то.

– Нет! – сказал я. – Не годится. Библиотека – это святое.

Я же был настоящим книголюбом. Я не мог посягнуть на общественную читальню.

– Хорошо, – ответила она. – Все равно придется спереть, но ладно, не в библиотеке, раз уж ты такой строгий.

– А где?

– Да боже мой! – засмеялась она. – Куча людей, у которых книги стоят так, для красоты и солидности. Они их все равно не читают. Но дай мне на это дело недели две, а? Дашь?