Книга: Двоюродная жизнь | страница 39

Однажды, в театральном антракте, к ее дяде Джозефу подошел, поклонившись, сравнительно молодой, но уже слегка седеющий господин, стройный, широкоплечий и большеглазый, с кожей цвета сливок перед тем, как их нальют в чашку с чаем. Дядя представил его племяннице. Это был мистер Фернборо, главный инженер и совладелец фабрики Роулинсона. Они с Айлин обменялись несколькими фразами, и Айлин, вечером вернувшись из театра домой, вдруг почувствовала, что этот человек мог бы стать ее любовью и судьбой.

Все переменилось в ее жизни.

Каждое утро Айлин вставала в семь утра, принимала холодную ванну, завтракала кусочком сыра на горячем тосте, выпивала полчашки чаю, потом шла одеваться. Долго укладывала свои пышные пепельные волосы, смотрела в зеркало на свое чуть худощавое лицо, заглядывала сама себе в глубокие темные, словно бы искрящиеся глаза, легко вздыхала, потом слегка подкрашивала щеки, шнуровала корсаж, натягивала чулки, надевала платье и туфельки, пудрилась, накидывала пелерину, затягивала ленты шляпы и выходила на прогулку в Кенсуорт-Гарден. Там она заходила во французское кафе, пила горячий шоколад с легким пирожным, к двум часам возвращалась, ела фрукты и усаживалась на диван с книгой. Вечер наступал незаметно. Она обедала в одиночестве, потом либо оставалась дома читать и думать о своей судьбе, либо же – редко, раз в неделю – отправлялась в театр в сопровождении старика Джозефа, своего двоюродного дяди.

Но теперь она каждую минуту вспоминала мистера Фернборо, и жизнь ее была освещена предчувствием счастья.

Граф Нуарбель, полгода назад назначенный контролером финансов, попросил личной аудиенции у короля, ибо результаты его проверок были ужасающими. Банкиры завышали процент, но занижали прибыль. Налоги собирались дурно. Изрядная часть откупных платежей тихомолком переправлялась в итальянские банки. Золотая монета уходила из оборота, заменяясь порченым серебром. Цены на хлеб росли, росло и брожение в народе. Но главное – армия. Командование требовало все больше и больше денег на новые пушки, мушкеты, обмундирование, лошадей, фураж, пропитание для солдат – но деньги эти разворовывались наполовину, а то и на две трети.

Нуарбеля долго вели по лестницам и коридорам, где сновали какие-то офицеры, толстые мужчины с подносами и чашами – очевидно, повара; встречались и молодые дамы в пышных нарядах, спокойно беседующие с мушкетерами-стражниками. Нуарбель шел за своим провожатым, особенно не озираясь, держа в руке свернутый в трубку лист и повторяя слова, которые он скажет Его Величеству.