Книга: Возрождение Феникса. Том 10 | страница 32

– Что ж, я рад такой милой болельщице, – усмехаюсь, чем ввожу девушку в еще большую краску. Гормоны, они такие.

– Хм, голубки, вам на арену пора, – фыркает Ира, покосившись на подругу.

Точно, мы уже пришли в спортзал войстези. Подле стеклянной коробки скопилась небольшая толпа. Я снимаю пиджак и отдаю вместе с тростью Алесе. По дороге закатываю рукава рубашки, расстегиваю ворот.

На арене отхожу к стене. Алеся же со Свиридовым подходят к судье и обсуждают технические моменты: дуэль по правилам рукопашки, драка до сдачи или потери сознания. Всё как обычно. Я будто бы прохожу компьютерную игру во второй раза.

Секунданты выходят за барьер арены.

– Бойцы, – подзывает на с Корсовым судья.

Мы с противником встаем друг против друга.

– Правила стандартные, – отмечает старшекурсник, выполняющий обязанности арбитра. – Не бить в глаза, между ног, по позвоночнику, в трахею. Любое из перечисленных нарушений означает автоматическую дисквалификацию. Готовы?

– Да, – одновременный ответ.

– Отойдите к краям арены. В бой!

Корсов несется на меня, метит кулаком в челюсть. Без труда уклоняюсь. С удвоенной силой взмахи школоты пытаются сбить с ног. Отступаю, симулируя усталость, показывая ложный испуг из-за близкого проигрыша.

– Тебе хана, одноножка! – рычит обрадованный Корсов.

Жалко, у меня больше нет жар-эфира. Пустил бы Рарогов гаду в харю, и дело с концом.

Вообще, в этой недодраке я хотел поднапрячь «колодцы», но не знаю, получится ли, Корсов двигается как улитка. Так, разгоняем живу. Еще и сделаем пугливое лицо для мотивации противника.

Пацан крякает и удваивает натиск. Я отражаю серию костедробящих ударов, доспех всё-таки. Отклоняю взмахи, будто бы из последних сил. Протягиваю руку, хватая парня за правое запястье, дергаю на себя. Корсов налетает, бьет в грудак, точно в то место, куда мне надо. У меня аж звезды посыпались из глаз. Ух, хорошо вдарил. Ничего не сломал, я же не мазохистский хаосит, чтоб себя калечить. Зато адреналин аж забурлил в юном теле, злость вдарила в мозг.

Я отшатываюсь назад, дважды пинаю Корсова по ребрам. Он качается как статуя, вреда никакого, только лыбится. Как и должно, для моей мотивации.

Мое юное тело легко реагирует на внешние триггеры. Поэтому я пытаюсь самообмануть себя, наполнить тело мнимым страхом, злостью, слабым подобием отчаяния, дабы пробудить резервы организма. И что-то такое нащупывается, осталось еще немного. Не зря, не зря я копаюсь в этой детской песочнице.

Подхожу к Корсову. Гаденыш усмехается, делает выпад, бьет. Специально не уворачиваюсь. Я смотрю, как кулак летит в лицо. За миг до удара ставлю прямой блок. Раздается сухой треск, будто столкнулись два цепных меча. Коросва отбрасывает, как клинок от щита. На его лице растерянность.