Книга: Мрачный Жнец | страница 6

После потрясённого молчания, длившегося несколько лет, молодая сосна сказала:

– Ну, дела! Она просто исчезла! Раз – и всё! День назад ещё была, а сегодня уже нет!

Будь остальные деревья людьми, они бы сейчас неловко переминались с ноги на ногу.

– Так случается, дружок, – ласково сказала одна сосна. – Её забрали в Лучшее Место[1], можешь не сомневаться. Она ведь была добрым деревом.

Младшенькая, которой едва стукнуло пять тысяч сто одиннадцать, спросила:

– А что это за Лучшее Место?

– Мы точно не знаем, – признала другая, неуютно покачиваясь от метели недельной длины. – Но полагаем, что оно как-то связано… с опилками.

Деревья не способны замечать события, занимавшие менее дня, а потому не услыхали стука топоров.

Ветром Сдумс, старейший волшебник Незримого университета – всемирно известного центра магии, волшебства и сытных обедов, – тоже готовился к смерти. Он чуял её приближение всем своим слабым, дрожащим телом.

Конечно, думал он, катясь в кресле-каталке к своему кабинету на первом этаже, в каком-то смысле все знают, что когда-нибудь умрут, даже не волшебники. Никто не знает, где был до рождения, но когда наконец рождаешься, то вскоре узнаёшь, что прибыл сюда уже с обратным билетом.

Но волшебники действительно чуяли свою смерть. Конечно, нельзя предсказать насильственную гибель вроде убийства, но если причина смерти – просто в том, что запас жизни кончился… что ж, такую они предчувствовали. Обычно предчувствие приходило заранее, чтобы было время вернуть книги в библиотеку, постирать свой лучший костюм и занять как можно больше денег у друзей.

Сдумсу уже исполнилось сто тридцать лет. Он осознал, что пробыл стариком большую часть своей жизни. Честно говоря, это казалось несправедливым.

И ведь никто ничего не сказал. Он упомянул о предчувствии в Негостиной на прошлой неделе, но никто будто не понял намёка. А сегодня за обедом с ним почти не разговаривали. Даже так называемые старые друзья, казалось, избегали его – а ведь он даже не пытался занять у них денег.

Ощущение такое, что все забыли про твой день рождения. Только хуже.

Ему предстояло умереть в одиночестве, и всем было плевать.

Он распахнул дверь, толкнув её колёсиком кресла, и пошарил на столе у двери в поисках огнива.

Вот ещё какое дело. Теперь уже почти никто не пользовался огнивом. Все покупали эти большие вонючие жёлтые спички у алхимиков. Ветром такого не одобрял. Огонь – это вам не игрушки. Нельзя его зажигать вот так, одним взмахом, без уважения. Люди теперь такие: всё-то у них суета, спешка… Да и огонь этот нынешний. В старые времена он был куда теплей. Этот их современный огонь не греет, пока на него практически верхом не сядешь. Видимо, всё дело в дровах… нынче дрова уже не те. Да всё нынче уже не то. Тонкое какое-то. Мягкое. Нет ощущения, что делали на века. А ещё дни стали короче. Хм-м… Что-то с нынешними днями не так. Один короче другого. Хм-м… И каждый день тянется как вечность, что очень странно, ведь дни, во множественном числе, неслись мимо как испуганная толпа. У 130-летнего волшебника оставалось мало обязанностей, а потому Сдумс взял за привычку приходить в столовую за два часа до обеда или ужина – просто так, убить время.