Книга: ИзменаЛюбовь | страница 7

Но судя по толщине лежавшей повсюду пыли, Оксанка не то, что не убирала в квартире, она сюда и не заходила ни разу за все это время. Хотя по телефону регулярно отчитывалась, как замечательно, вот только что, все помыла и проверила на наличие, а вернее, отсутствие протекающих кранов, лопнувших батарей или заливших квартиру соседей сверху.

– Поганка! – снова прошипела я сквозь зубы, жалея, что бабушкино воспитание не позволяет мне использовать другое слово на ту же букву.

Закончив с полом в большой комнате, я достала телефон и в который раз набрала номер Оксанки, а затем и ее бабушки. Обе упорно были вне зоны доступа. Пообещав себе завтра с утра съездить к старушке домой, я остервенело принялась наводить чистоту в спальне.

Методично возила тряпкой по мебели, и сама не заметила, как мысли уплыли к… жуткому зануде, соседу из самолета Платону Александровичу, предложившему подвезти меня из аэропорта.

… На выезде с Ленинградки мы, естественно, попали в пробку. Машина едва ползла со скоростью беременной черепахи, временами совсем замедляясь и останавливаясь.

Я тупо глазела в окно, бездумно скользя взглядом по бокам плотно обступивших нас автомобилей. Платон Александрович занимался делами.

– Поужинаете со мной завтра? – прозвучало вдруг негромко. Так неожиданно, что мне показалось, я ослышалась.

– Что? – недоуменно повернула голову. На меня внимательно смотрели карие глаза. И опять в них ни грамма теплых эмоций – он просто смотрел на мое лицо изучающе, холодно, будто ученый на занятную букашку.

– Приглашаю вас поужинать со мной завтра, – повторил равнодушно.

– А почему не позавтракать? – ляпнула я первое, что пришло в голову. И чуть не зарычала с досады, запоздало сообразив, как двусмысленно это прозвучало.

Он, похоже, тоже все понял, потому что темная бровь насмешливо приподнялась:

– Вы довольно откровенны в своих желаниях. Мне это нравится. Полезное качество, и редкое в женщинах.

От насмешливой снисходительности в его тоне, и слов, граничащих с издевкой, мое смущение мгновенно испарилось. Я с силой укусила щеку изнутри, и некоторое время сидела, пережидая пока пройдет боль. Заодно мысленно хвалила себя, что сдержалась и не послала хама прямым текстом куда подальше.

– Что-то вы поразительно долго придумываете ответ. В самолете, помнится, вы за словом в карман не лезли, – в рассматривающих меня глазах, наконец, появились эмоции. Насмешка и все то же любопытство.

Я совсем разозлилась и, отвернувшись, произнесла, стараясь звучать как можно спокойнее:

– Простите, но на завтра у меня другие планы, Платон Александрович.