Книга: Последние часы. Книга III. Терновая цепь | страница 60

Когда Джеймс остался один, мысли о Корделии вернулись. Он-то думал, что все эти дни тосковал по ней, что терзался сожалениями. Но сейчас он осознал, что постоянное присутствие отца и Магнуса и цель, на которой необходимо было сосредоточиться, притупляли чувства; и лишь когда проблема была решена, он начал представлять себе, что такое настоящая боль. Теперь он понимал, почему поэты проклинали страсть, несбыточные мечты и сердечные страдания. Фальшивая любовь, которую он якобы испытывал к Грейс, не могла сравниться с этим. Когда он находился во власти чар браслета, разум говорил, что его сердце разбито, но он не чувствовал этого, не чувствовал боли, причиняемой осколками разбитых надежд, которые сейчас вонзались в грудь, подобно острым кускам стекла.

Ему вспомнились строки из Данте: «Тот страждет высшей мукой, кто радостные помнит времена в несчастии»[19]. Оказывается, до сих пор эти слова были для него пустым звуком. Смех Корделии, прикосновение руки во время танца, сосредоточенный взгляд, устремленный на шахматную доску, фигура из слоновой кости в ее руке, ее лицо во время бракосочетания, золотое платье, золотые украшения – все эти воспоминания лишь усиливали его отчаяние. Он боялся, что Корделию оскорбят его оправдания, объяснения, что он был не в себе и подчинялся чужой воле, уверения в том, что он никогда не любил Грейс. Но он не мог оставить все как есть, он должен был объясниться. Он знал, что это его единственная надежда, что в противном случае он будет обречен на жизнь без нее.

«Следи за дыханием», – приказал он себе. Сейчас он был благодарен Джему за уроки, полученные в детстве и ранней юности; он долго практиковался в умении контролировать себя, учился подавлять ненужные эмоции и страхи. Лишь благодаря многолетним тренировкам он не сломался, не впал в истерику, не лишился рассудка после несчастья, обрушившегося на него.

Как же получилось, что он ничего не заметил? Письмо Мэтью лежало в кармане пиджака – измятое, потрепанное. Он перечитывал его, наверное, сотню раз – оно поразило его, как молния. Джеймс даже не догадывался о чувствах Мэтью и до сих пор не знал, что именно испытывает Корделия к нему самому или к его другу. Как он мог быть таким слепцом? Джеймс знал, что частично в этом виноват браслет, и все-таки… Вот, например, несколько часов назад, в гостиной, он заметил, как Люси смотрит на Джесса, и догадался, что она уже давно влюблена в этого незнакомого юношу. А он, Джеймс, до недавнего времени не имел ни малейшего понятия о том, что происходит в душе его родной сестры, парабатая и жены. Оказывается, он вовсе не знал своих близких.