Книга: Мои убийственные каникулы | страница 32

Сосредоточься!

Глянув еще разок в окно, я тащусь в гараж, искать инструмент, которым сверлили дырки, и заодно прикидывать, как давно это сделано. Но ничего такого я не нахожу, всего лишь разный хлам: пляжные шезлонги, спущенное велосипедное колесо, коробку мышеловок.

Бреду обратно в дом – и на полпути замираю.

Кто-то напевает себе под нос. Это женщина. И я уже знаю, кто именно.

Мой живот напрягается от этого знания, как барабан, что не способствует сосредоточению.

Огибаю угол, вхожу в гостиную – и чуть не врезаюсь в Тейлор. Она опустилась на корточки и, светя себе фонариком телефона, шарит под диваном.

– Что-то потеряла?

От неожиданности она вскрикивает. К счастью, крик обрывается через долю секунды, потому что она видит в окне над диваном мое отражение. Прижав руку к вздымающейся груди, она плюхается на пол, прижавшись спиной к сине-белому дивану.

– Не видела перед домом твоего мотоцикла!

– Я оставил его неподалеку.

– Почему?

– Не хотел, чтобы ты его увидела и прибежала сюда мешать мне.

Вру и не краснею! Я остановился чуть дальше по улице, чтобы выпить кофе, и пришел оттуда пешком – не ехать же два шага на байке.

– О!.. – Уголки ее рта ползут вниз. – Понятно.

Я уже готов сказать ей правду, лишь бы она не хмурилась. В кого я превращаюсь?

Уж точно не в хлыща, говорящего комплименты ее красоте. Хотя ей очень идет голубенькое боди.

– Что ты тут забыла, Дюймовочка?

Она поджимает губы.

– Тебе нужно, чтобы мы враждовали? Я действительно тебя раздражаю или тебя когда-то больно ужалила какая-то оса[2] из Коннектикута, и теперь ты на мне отыгрываешься?

– Первый вариант: ты меня раздражаешь.

Снова вранье. На самом деле я считаю ее до чертиков забавной. Очень упорной. А главное, эффектной. Очень.

– Благодарю за честность. – Она встает и отряхивает шорты. Я машинально соображаю, как ловчее стянуть с нее их вместе с боди. – Учти, очень часто причина дружбы двух людей – общая вражда к кому-то. Это наш случай. Мы объединились против убийцы Оскара.

– Я работаю один. Никаких объединений.

– Пускай, но мы хотим одного и того же. В этом мы совпадаем. Моих учеников сначала объединяет нежелание делать «домашку», а потом они начинают понимать, как много у них общего. – Она всплескивает руками. – Шикарная мысль: давай на счет «три» назовем то, что не выносим.

Представляю, как она призывает к вниманию свой класс: заметная, яркая, находчивая. Уверен, у нее все получается.

– Мне не до игр…

– Раз-два-три, богатырский чих!

– Сказал, не хочу… – Меня вдруг разбирает хохот. – Что-что?

– Богатырский чих! Некоторые взрослые позволяют себе чихать так же, как чихали, когда были маленькими. Терпеть этого не могу!