Книга: Приключения Буратино. Сборник | страница 79

Пока самаритянка говорила, Урсус все отчетливее ощущал ее решимость и отчаяние, и все яснее понимал, что отговорить ее от этого безрассудного шага будет непросто. Когда она замолчала, он спросил, стараясь не выдать волнения:

– Как ты собираешься это сделать?

Орит поднесла к лицу левую руку и развернула кисть тыльной стороной к Урсусу. Ее пальцы были унизаны золотыми кольцами и перстнями, среди которых выделялся один с большим красным рубином. Урсус не раз любовался его непривычной огранкой.

– Яд. Сильный яд, скрытый под этим камнем. Он умрет, пуская ртом пену и сотрясаясь в конвульсиях. За это время я успею рассказать ему, за что он умирает…

– Но ведь потом убьют тебя! – вскричал, не сдержавшись, Урсус.

– О нет. Я не доставлю им такого удовольствия, – она согнула все пальцы кроме среднего, на котором был перстень, – здесь хватит на двоих.

Еще уверенный в своей способности убеждать, он попытался объяснить ей бессмысленность мести, как объяснял бы ребенку, почему ненужно кусать собаку в ответ. Тогда Орит выразила надежду на то, что он уважает ее, как взрослого, здравомыслящего человека, имеющего право на самостоятельные решения. Он рассказал ей историю одного плотника, к мучительной смерти которого был также причастен Пилат. Про щеки, про всепрощение… Она сказала, что слышала о сумасшедшем иудее, который мнил себя сыном божьим и которого три года назад казнили в Ершалаиме. Что встречала его последователей и убедилась, что они так же безумны, как и их учитель. Что ей гораздо ближе старый девиз – отвечать на потерю глаза или любого другого органа равнозначным увечьем. Тогда он стал умолять ее отказаться от мести по той причине, что теми же первоисточниками, в которых содержится это жестокое правило, декларируется неизбежная для каждого негодяя кара после смерти. Эта часть его аргументации даже позабавила Орит. Она заявила, что не настолько полагается на божественное провидение, чтобы доверить ему наказание убийцы своего отца. Тут он вспомнил, что читал о смерти Пилата. Что по легенде, после того, как прокуратора за злоупотребления властью отозвали в Рим, он покончил с собой. В споре с Орит он решил выдать эту легенду за исторический факт и предположил, что самоубийство – самый страшный вариант смерти, и что лучше всего в этом случае предоставить тирану самому себя наказать. Орит резонно призвала его не особенно доверять приданиям двухтысячелетней давности. Кроме того, сообщила, что не хочет давать мерзавцу право на выбор времени и способа смерти. Отчаявшись, он объявил, что сейчас же пойдет и донесет о ее планах кому следует, и ее вышлют из Иудеи навсегда, и пусть им не суждено будет увидеться вновь, но она будет жить. Орит усомнилась в его способности на столь низкий поступок. Тогда, поняв, что отговорить ее не получится, Урсус решил силой отобрать смертоносный перстень.