Книга: Нелюбовь | страница 25

• Ее душа грустит о небе,
• Моя душа грустит о ней,
• Звезды тают в бесконечности
• Ярких огней.

Ее голос звучит тонко и стройно – будто журчание ручейка. Он всегда меня успокаивает.

Я толкаю дверь и вхожу. Алена замечает меня, и ее губы трогает легкая улыбка. Прижав к себе гитару, она продолжает:

• Вечность –                                         глубокая яма
• Разлук и ветров,
• Небо –                                         летящий мрамор
• С глыбами облаков.
• Но есть кое-что выше неба –
• Это любовь.

Я беру вторую акустическую гитару, начинаю играть, наклонившись к ней, и мы поем вместе:

• Ночь –                                         черная пропасть,
• Она сжигает мосты.
• Небо –                                         тихая гавань,
• Приют для мечты.
• Но есть кое-что выше неба –
• Это ты.

Мы смотрим друг на друга, и я думаю о том, как мне повезло, что рядом с детства был такой друг, как Алена. И печаль меня отпускает.

АЛЕНА

Я спала всего часов пять от силы. Вчера мы допоздна зависали в берлоге, пели, танцевали, играли в настольные игры, и время пролетело так незаметно, что я удивилась, когда мне позвонил отец, чтобы напомнить, что уже за полночь, и завтра мне в школу. Пришлось валить домой. Те из ребят, кто к этому часу еще не ушел, тоже стали расходиться.

Помню, Дрыга отвел Никиту в сторону, чтобы спросить, можно ли им с Ксеней остаться и переночевать в берлоге. Высоцкий отказал ему. Да и Ксене как раз в это же время позвонили родители и велели немедленно явиться домой. Леха отправился ее провожать.

Принимая душ, я снова прокручиваю в голове картинки вчерашнего вечера. В жизни, как и в музыке, мы с Никитой понимаем друг друга почти без слов – одними взглядами. Разве это не должно что-то значить? Например, что наш союз это что-то особенное, и что мы предназначены друг другу? Почему когда он смотрит на меня, не видит того же, что и я? Откуда вообще появилась эта Полина и почему встала между нами? Как так вышло? Может, нужно было вовремя открыть ему свои чувства?

Когда я спускаюсь вниз, вижу, что отец уже ушел на службу. Никто никогда не знает, сколько его не будет. Он может отсутствовать день или сутки, а может позвонить и сказать, что задерживается на неделю.

У нас с Никитой была куча таких вечеров наедине, когда моего папы не было дома, и мы при желании могли заняться всем, чем угодно, только почему-то никому из нас это даже не приходило в голову. А теперь – когда мы достаточно взрослые, чтобы задумываться об этом всерьез, он влюбился в другую, и даже призрачная надежда на то, что Никита однажды заметит во мне женщину, тает на глазах.