Книга: Князь Рысев 5 | страница 2

Интересно, каково это – осознавать, что привычный мир гибнет в дьявольском огне, и ты рад бы его спасти, но вот только не с остальными.

В одиночку, хотя понимаешь, что не справишься.

По правую руку, соседствуя с краснокожей папкой – я не удивился бы, если бы она в самом деле была сделана из одной знакомой мне дьяволицы, – лежала газета.

Свежая, еще пахнущая чернилами.

На французском языке, конечно же…

Под ней покоился тонкий рукописный лист того, что издавалось в России сейчас. Егоровна словно нарочно положила их, на что-то намекая. Знать бы еще толком на что.

Голова болела и гудела, словно паровоз. Чашка кофе манила чарующим ароматом, от тонкого, словно лист бумаги, бутерброда, мутило.

Аппетита не было совсем, да и откуда ему взяться? Руки сковывали наручники, я, наверное, с добрую неделю кукую в застенках секретных лабораторий инквизаториев.

Сейчас будет очередной допрос – все, что я мог им рассказать, рассказал уже давным-давно. Один инквизаторий сменял другого – то моложавый рубаха-парень, то строгая, постоянно дело скребущая пером по бумаге девчонка в кристаллитовых очках. А до них, кажется, был пузатый и угрюмый, с хриплым голосом и вечно потеющий.

Они навевали скуку так, как не мог ни один из преподов офицерского корпуса.

Я выдохнул – все мои друзья, да и недруги тоже сейчас где-то там, вместе с своими подручными бьют получивших свободу бесов.

Ссутся в штаны, визжат от неизбывного ужаса, уступают культурную столицу по клочку – но бьются.

Французский не был мне родным, но я сомневался, что новости оттуда чем-то шибко отличались друг от дружки. Если скомпоновать рукописный лист и газету, то можно будет выудить общую картину.

Мировая общественность была в шоке. Германия и Австрия голосовали за немедленную отправку войск к границам России, чтобы вырвавшаяся нечисть не рванула творить бесчинства уже к ним.

Я ухмыльнулся – Биске плохо давались апокалиптические речи, но одно я понял из ее тогдашних слов: это будет массово.

Не только ведь в России догадались кататься на чертях да пихать их в телефонные провода – выдумщиков было навалом. Не без особого колорита, конечно же, но навалом.

Умнее всех была Эльфиания – остроухи из своего чопорного Парижу спешили предложить на всеобщем собрании, что человечество столкнулось с новой угрозой и должно сплотиться перед ее лицом. Закончить вражду во время кризиса и…

Умнее-то они, конечно же, были, спору нет, вот только вся эта политическая шушера мало чем от нашей аристократии отличалась. Они не желали победить вместе, они жаждали нагреть руки даже на этом конфликте.