Книга: Князь Рысев 5 | страница 3

А после них – хоть потоп!

Турция, если верить строкам, была непреклонна и готовила войска для полномасштабного вторжения. Реваншизм горел в глазах запечатленного на фото султана – желание воздать за прошлые поражения было написано едва ли не на его лице.

У кофе оказался мерзкий, почти резиновый вкус – ну да, с тем-то, что творится сейчас по всей стране, особо не пошикуешь…

Про чертей не писали ничего – то ли попросту боялись лишний раз даже на страницах газеты поминать кривохвостых, то ли вдруг поселившаяся повсюду обреченность была видна прямо из окна.

Я смотрел на дверь, ожидая допроса. Интересно, кто это будет сегодня? Знакомые все лица или кто-то новенький?

В конце концов, не веселья же ради меня сюда притащили. Знать бы еще только, чего же они конкретно добиваются? Что хотят узнать? Я провел здесь немало времени, и начинало казаться, что они сами толком не знают.

Временами я ловил на их лицах скупое недовольство – инквизатории не желали тратить время на лишние разговоры. Засидевшиеся в библиотеках, они давно жили в ожидании бури.

И, наконец, она свершилась. Стоит ли говорить, что они оказались к ней чудовищно не готовы? Что реальность оказалась жестче чем то, к чему их готовили?

Уверен, это же можно было сказать и про кадетов с выпускниками офицерского корпуса – в конце концов, как можно ждать того, что против тебя взбунтуются твои же боевые машины и вчерашние торшеры?

А вот поди ж ты.

Я начал клевать носом буквально за минуту до того, как услышал чужие шаги за дверью. Встрепенулся, сгоняя с себя объятия Морфея, потер лицо ладонями. Когда дверь заскрипела, я был почти в порядке.

Поначалу почудилось, будто я в самом деле уснул. Часто заморгав, силился прогнать наваждение, но помогало мало.

Наваждение рядилось в скупое, грубовато пошитое мужское пальто. Годы не пощадили одежку, частые стирки истрепали рукава и воротник по краям.

Передо мной стояла Егоровна собственной персоной.

Едва вспомнив ее имя, я едва ли не заскрипел зубами. Про треклятую старуху ходило множество слухов – как среди моих собратьев по несчастью, так и среди инквизаториев.

Не ведая устали, первые перемывали ей косточки, рассказывая байки да небылицы, что чертознайка подалась в бесовы невесты, бросив курируемый ей род на произвол судьбы и на погибель.

Вторые подливали масла в огонь, но говорили совершенно о другом – кому-то нравилось верить, что Егоровна едва ли не на личных бесах верхом скакала с шашкой наголо и в атаку. Иные утешались тем, что строгая начальница сгинула в высоких кабинетах. В конце концов, с кого спрос за то, что вершится на улицах, как не с нее?