Fb2Книга: Глубокие воды | страница 10
– Вы католик? – спросила она.
– Меня воспитывали в католической вере.
– У вас очень хороший английский.
– Я ходил в англоязычную школу. Мать моего отца была британкой. А вы? Где вы выросли?
– В основном в Англии. И во Франции. – Ее внимание вернулось к четкам Марии. – У моей двоюродной бабушки были такие же. – Она зажала одну из бусин между большим и указательным пальцами. – Я думала, вы мусульманин.
– В Малайзии не так уж мало католиков. За это мы должны благодарить вас.
– Меня? – Затем на ее лице отразилось понимание. – А. Вы имеете в виду колонизаторов. – Она взяла обмотанной четками рукой фотографию. По сей день чувствую, как мои губы сжались в жесткую линию. – Мило, – сказала она. – Ваша жена и дети? Сколько им?
Я замялся. Никто из экипажа никогда не расспрашивал меня о моей семье.
– Адаму, моему сыну, тогда было семь. Фаре – пять. – Она не спрашивала о возрасте Марии, но я все равно его назвал. – А моей жене – тридцать один.
– Тридцать один, – повторила она, и я понял, что ее броня треснула. – Столько же, сколько мне. Когда это снимали?
– В две тысячи четвертом. В День независимости у нас дома, в Пинанге. – Дети нарядились в красно-белые костюмчики, которые Мария вырезала и сшила для них из «полос славы»[11]. В их руках развевались пластиковые флажки. – За четыре месяца до…
Должно быть, она заметила, что я осекся, но не стала настаивать, чтобы я продолжил.
– Вы живете в Пинанге? – спросила она вместо этого.
– Да.
– Ваш сын хочет пойти по вашим стопам во флот? Или даже ваша дочь?
Мощное течение потащило меня прочь с курса. Чтобы за что-то ухватиться, я потянулся к мешку у своих ног, который забрал с «Санта-Марии». Пластиковые застежки щелкнули, когда я открыл их, водонепроницаемый пластик скрипнул, когда я размотал горловину. Сверху лежала собранная мной одежда, под ней – паспорта и бумаги. Я достал все это и вывалил себе на колени. На Виржини все еще была медицинская футболка из лазарета. Возможно, теперь, когда она отдохнула и привела в порядок мысли, ей будет удобнее в собственных вещах. Не исключено, что это даже поможет ей разговориться.
Я развернул одно из платьев – необычный наряд для военного судна, зато, в отличие от футболки, хоть немного прикроет ей ноги. Я протянул платье Виржини:
– Возьмите. Я привез его с вашей лодки.
Она снова насторожилась.
– Капитан Тенгку, я уже сказала вам, что «Санта-Мария» не моя лодка.
– Значит, вашего мужа.
– И не его тоже.
– То есть вы ее угнали?
Я сказал это в шутку, чтобы Виржини немного расслабилась, но она отшатнулась. Фотография все еще была у нее в руках, и она потерла пальцем пятнышко на серебряной рамке.