Книга: Глубокие воды | страница 14

На флагштоке в дальнем конце пирса развевался малазийский флаг, одновременно знакомый и странный, он выглядел точь-в-точь как «звезды и полосы»[14], пока, резко хлопнув, не развернул желтый полумесяц и звезду в углу на синем фоне. Ветер принес озоновый запах океана, приправленный соляркой и рыбной вонью сетей, сохнущих на солнце, – гораздо более резкий, чем запахи, доносившиеся от воды возле их квартиры в Англии. За пирсом стояли на якоре около двадцати парусных яхт, развернутых береговым течением в сторону суши. Она оглядела залив, но с такого расстояния было трудно различить ту, что принадлежит им и станет их домом – первым общим домом – на весь следующий год, а может, и на два, которые они проведут в плавании. Сердце у нее забилось в предвкушении. Подумать только, в каких местах побывали эти суда, что видели их владельцы! Скоро ей с Джейком тоже будет что рассказать. Чем не идеальное начало семейной жизни?

Солнце палило беспощадно, и она присмотрела тень, отбрасываемую широким баньяном. Инжир-душитель – так его называют. Перетащив чемоданы под его раскидистую крону, она оглядела воздушные корни, вросшие в землю в поисках воды. Удивительно, как несокрушима природа, когда может удовлетворить свои элементарные потребности: пища, вода, свет.

Багаж уже покрылся слоем пыли. В этих четырех чемоданах умещалась вся их жизнь – новая жизнь. Пришлось потрудиться, чтобы разобрать квартиру по коробкам, но, глядя, как грузовик перевозчиков, едва заметно мигая поворотником в осеннем тумане, скрылся за углом, она почувствовала, что стала легче. Пожитки – странное слово для таких вещей, как кастрюли и сковородки, кресла, зимние ботинки, фотографии. Оно подразумевает, что все эти предметы составляют твою жизнь и без них ты неприкаянный, почти изгой. Но вещи – и даже люди – обременяют. Кроме Джейка. Им она никогда не будет тяготиться.

Подошел пестрый кот и потерся об ее ногу. Кот был взрослый, но крохотный, чуть больше котенка, и с обрезанным хвостом. Он мяукнул, и она нагнулась, чтобы почесать его за ушами, слыша голос Тома́: блохи, зараза, негигиенично. Она погладила его по голове, почесала под мордой. Кот пару раз ткнулся головой в ее ладонь и, потеряв интерес, отвлекся на горстку желтого риса, рассыпанного в траве.

Она подтолкнула несколько рисинок босоножкой:

– Вот, малыш, ешь.

Ее окликнули по имени, и она подняла голову. По тротуару шел Джейк, на солнце его волосы отливали медью.

– Хорошая новость. Нашел рыбака, который нас переправит.

Они подхватили чемоданы и направились на пристань, где ждал лонгтейл, у румпеля сидел на корточках рыбак. Джейк закинул чемоданы в лодку, Виржини залезла следом. Узкий корпус делал лонгтейл неустойчивым, под ее весом он угрожающе накренился, так что Виржини приземлилась на банку достаточно неуклюже, совсем не так, как рассчитывала. Не очень-то грациозно. Она смущенно взглянула на рыбака, но лицо со впалыми щеками осталось невозмутимым. Как только Джейк тоже спрыгнул в лодку, рыбак дернул шнур стартера, заводя дребезжащий мотор, и направил лодку в залив.