Книга: Дикарь и лебедь | страница 12

Тяжко вздохнув, Линка милосердно перевела тему, но мне от этого легче не стало.

– Не знаю, слышали ли вы, но мне бы не хотелось, чтобы эта новость застала вас врасплох…

– Я знаю, – сказала я, снова утопив тряпицу в воде. – Про принца Брона.

Линка прекратила рыться на полках, где хранились масла, соли, гребни и прочие банные принадлежности, и поднесла мне полотенце.

– Вы же знаете, что вас хотят за него выдать.

– Я слышала, как это обсуждалось, да, – сказала я и закончила с мытьем. Комната сочилась тягостной тишиной, как тряпица, которую я отжала и повесила на край ванны, – водой. Я встала, Линка завернула меня в полотенце и заткнула его углы под мышки, затем встретилась со мной взглядами, но тут же потупилась.

– Кажется, теперь я понимаю, зачем вы тренировались, хотя совершенно в этом не нуждаетесь.

И правда – с тех пор как мы с отцом в последний раз бились на мечах, минуло несколько зим. У него были куда более неотложные дела: армия Вордана засылала в наше королевство малочисленные группы шпионов, которые убивали дворян и высокопоставленных чиновников, и постоянно устраивала засады в Королевской бухте. И пусть последняя располагалась в Эррине – человечьем королевстве, – мы были вынуждены вести торговые дела через эту бухту, поскольку с северо-востока Нодойю окружали сплошь узкие проливы и скалистые отмели.

Слабое место, о котором кровавый властитель знал.

– Это игра, – заключил отец во время военного совета несколько месяцев назад. – Он играет с нами. Мы – мышки, а он свирепый кот. Он выматывает нас, готовясь нанести смертельный удар.

В тот миг я подслушивала под дверью, и у меня комок подкатил к горлу, а лепестки роз, собранные мной в саду – я собиралась заточить их аромат в бутыль, – выпали из моей дрожащей ладони.

Бесполезная игрушка. Будучи единственной наследницей престола – брат погиб еще до моего рождения, сражаясь вместе с моими дедами в битве за ныне разрушенные мосты, – я не сидела взаперти, но принимать участие в этой, казалось, нескончаемой войне мне не дозволялось.

И вчера ночью тот дозорный, враг, который мог меня убить – которому, пожалуй, следовало это сделать, – явственно мне об этом напомнил.

Я могла бы быть мечом. Я могла бы принести пользу. Но меня хотели использовать как орало.

– Это для твоего же блага, – прорычал отец, который сидел во главе огромного деревянного стола и жевал оленину, а ладонь его сжалась в кулак. – И не только – ты продолжишь наш род. И поторопись с решением этого вопроса, пока ты под защитой людей. Можешь хоть отослать свое дитя в королевства за морем – мне все равно. Но попомни мои слова, Опал. – Отец понизил голос. – Он придет за нашими головами, и пора бы нам хоть как-то подготовиться к будущему, а не отмахиваться от него. Совершенно ясно, что победить его мы не способны. Не способен никто. И если он говорит, что пришел наш черед… – Отец лишь развел руками, не удосужившись закончить предложение – впрочем, все было понятно и без слов.