Книга: Дикарь и лебедь | страница 17

Когда с той стороны ущелья раздался громкий вой волков или еще каких-то созданий, я совершила ошибку и едва увернулась от его клинка, полоснувшего по рукаву моей стеганки – клок шерсти, которой та была уплотнена, полетел вниз.

Клык, с его хитрой ухмылкой, лихорадочно блестящими синими глазами и всклокоченными светлыми волосами, отвесил глубокий поклон и зашагал восвояси.

Он не попрощался. Ушел вместе с луной и ни разу не оглянулся.

* * *

Занялся рассвет; тьму затопило дымчатое золото.

За рекой на востоке полыхали пожары – горел один из последних уцелевших северных городов, граничивший с лесом, за которым начинались скалы.

Немногочисленные выжившие со своими скудными пожитками и детьми прибывали верхом и пешком. Подседельные сумки и корзины покачивались на припорошенных пеплом лошадиных боках, животные тяжело пыхтели, выдувая облачка пара.

Обездоленные жители тянулись к замку косяками и собирались под его стенами; их черные от сажи, блестящие от пота и слез лица провожали меня потерянными взглядами.

Отправиться туда, где многим пригодилась бы моя помощь, мне не разрешали. Там вполне достаточно помощников, говорила мать, тебе нет нужды подвергать себя риску.

Оставалось лишь бессильно дожидаться, когда прибудут тяжелораненые. Тогда от меня будет хоть какой-то толк. Тогда я смогу почувствовать себя полезной. Тогда та скорбь, что пропитала мою плоть и кости, найдет иной выход – иной смысл.

Всех прибывших наконец переправили в городскую ратушу, где им предстояло тесниться рядом с другими семьями, для которых еще не нашлось нового жилья, – либо покинуть город и отправиться в бескрайние леса, поля и на фермы. Я бездумно смотрела в утреннее небо, пока восходящее солнце накрывало своей золотистой ладонью их догорающие дома.

Я долго бродила по лугам позади замка, собирала златоцвет и желтокорень, а солнце за это время превратилось в догорающий уголек за соснами вдали, что стояли на страже у края чащи.

Многие прибыли, но затем угасли, многих удалось исцелить, но они навсегда остались со шрамами.

Уложив собранные травы в корзинку, я села на ковер из диких цветов, которыми поросла здешняя земля, и посмотрела на лес – меня терзал один вопрос, но задать его кому-либо я не решалась. Не из боязни, что меня укорят, а из страха узнать ответ.

Я и так понимала: его не остановит ничто. Кровавый властитель и его связанные клятвой мести войска будут неустанно разрушать и грабить наши земли, пока в Синшелле не останется ни одной живой души.

Каково это – жить с такой сильной, непоколебимой, вековечной ненавистью?.. Мне не хотелось знать.