Книга: Дикарь и лебедь | страница 55

Повисла тишина. Король кашлянул и достал очередную вещь, все еще держа меня за руку. Он опустил голову, и высокий ворот плаща коснулся его остроконечного уха.

– Мать умерла до того, как успела дать мне имя, но дядя знал, между какими она выбирала.

– Каким было второе? – Меня одолело любопытство.

– Он мне так и не сказал, до сих пор секретничает, – шумно выдохнув, ответил король. – Надменный говнюк.

Расспрашивать его о матери, о том, как та умерла, было бы неуместно – наши руки соприкасались, тепло, исходившее от наших тел, впитывалось в лежавшую между нами ткань и нагревало комнату.

Мы молча обрабатывали одну вещь за другой, и Дейд, похоже, был не против тратить время на столь заурядное дело. Что было удивительно, поскольку он, как я уже знала, умел творить не только мелкие бытовые фокусы.

Когда последний предмет одежды отправился в стопку с готовыми вещами, я не удержалась и спросила:

– Я думала, что кровавые фейри не обладают даром чинить. Что подобное не только ниже вашего достоинства, но и вообще за пределами ваших возможностей.

Король Вордана встал, потянулся и, холодно усмехнувшись, подошел к окну.

– А я ничего и не чинил, лебедушка. Только открыл ворота для твоего дара, и ты все сделала сама.

Дейд растворился в воздухе, прежде чем я успела спросить, что он имеет в виду, а секундой позже рассеялись и языки тьмы, оставшиеся после его исчезновения.

* * *

На следующий день принц заглянул ко мне еще до обеда. Я в тот момент расхаживала по комнате и, остановившись, разгладила фиолетово-белое платье, которое надела, пробудившись от беспокойного сна.

Нелепое, чрезмерно пышное, оно было обильно расшито кружевом – вся его необъятная юбка и лиф, – отчего моя грудь, и без того не маленькая, казалась еще больше. Но несвежее платье, в котором я прибыла сюда, унесли, и оно тоже не особенно меня радовало – разве что напоминало о доме и о том, зачем я здесь.

Меня всю ночь изводили сны о крови и зубах, о шерсти и перьях, но я никак не могла взять в толк, что может значить эта мешанина образов.

– Доброе утро, принцесса. – Брон почтительно поклонился мне, хоть и не обязан был этого делать. – Возможно, ты не захочешь, но я все же спрошу…

– Да, – сказала я и протопала мимо него к двери. Мышцы затекли от напряжения, и ноги покалывало с каждым шагом. Я нуждалась в солнечном свете, в аромате дождя, который принесло с утренним бризом, мне не терпелось выбраться из четырех стен.

– Ла-адно, – протянул принц и, нервно усмехнувшись, поспешил вслед за мной вниз.

Стражники в нелепых шлемах, застывшие, как каменные истуканы у подножия лестницы, воззрились на меня.