Книга: Книга потерянных вещей. Книга 1 | страница 33

– Дэвид, открой! Открой немедленно!

Дэвид послушался; повернул ключ в замке и поспешно отступил перед ворвавшимся в комнату отцом. Лицо того побагровело от гнева. Он замахнулся, будто хотел ударить Дэвида, но передумал. Сглотнул, сделал глубокий вдох и помотал головой. Затем снова заговорил, и голос его был удивительно спокоен, что встревожило Дэвида еще больше, чем предшествующая ярость.

– Ты не имеешь права говорить с Розой подобным образом, – сказал отец. – Ты будешь относиться к ней с уважением – так же, как ко мне. Нам всем очень нелегко, но это вовсе не извиняет твое сегодняшнее поведение. Я еще не решил, что сделаю с тобой и как ты будешь наказан. Не будь уже слишком поздно, я отослал бы тебя в закрытую школу, чтобы ты понял, как тебе повезло сейчас.

Дэвид попробовал вставить слово:

– Но Роза уда…

Отец поднял руку:

– Я ничего не желаю слышать об этом. Если ты еще раз откроешь рот, тебе придется плохо. Сегодня ты останешься в этой комнате. Ты не выйдешь отсюда и завтра. Не будешь читать и не будешь играть со своими игрушками. Твоя дверь будет открыта, и, если я увижу, что ты читаешь или играешь, ей-богу, ты отведаешь ремня. Ты будешь сидеть на своей кровати и думать о том, что сказал, и о том, как ты собираешься помириться с Розой, когда тебе будет позволено вернуться в общество цивилизованных людей. Я разочаровался в тебе, Дэвид. Я воспитывал тебя в расчете на лучшее поведение. Мы оба рассчитывали на это, твоя мать и я.

На этом он удалился.

Дэвид бросился на кровать. Он не хотел плакать, но не смог сдержаться. Это было несправедливо. Он не должен был так говорить с Розой, но и она не должна была бить его. Пока лились слезы, он уловил бормотание книг на полках. Дэвид настолько привык к этому, что почти перестал замечать их шепот, как не замечаешь пение птиц или шум листвы, но сейчас бормотание становилось все громче. До него донесся запах гари, словно от зажженной спички или от искр на трамвайных проводах. Когда пришла первая судорога, он стиснул зубы, но не было никого, чтобы это засвидетельствовать. В комнате появилась огромная трещина, распоровшая материю этого мира, и за ней он увидел другую явь. Там был замок с развевающимися на зубчатых стенах знаменами. Колонны солдат маршировали через ворота. Затем этот замок исчез, и его место занял другой, окруженный поваленными деревьями. Этот был темнее первого, с расплывчатыми очертаниями, и над ним возвышалась, словно указующий в небо палец, одна высокая башня. Самое верхнее окно в башне светилось, и Дэвид почувствовал, что там кто-то есть. Кто-то чужой и знакомый одновременно. И этот кто-то взывал к нему маминым голосом. Он говорил: