Книга: Нерушимый – 4 | страница 25

Саныч вернулся минут через пять, мы как раз переоделись.

– Вот сука, – процедил он, повернувшись к двери.

Замахнувшись, хотел пнуть стену, но передумал – еще развалится.

– Что? – поинтересовался Колесо. – Смирнов увольняться не хочет?

– Сука, ведет себя так, словно того разговора и не было! А мне до того два раза говорил, мол, отвалите, увольняюсь. Предъявы кидает, что-де автобус в понедельник занят. Все автобусы заняты! И как мы на матч поедем? На электричке? Чтобы озлобленные болелы нас встретили и ноги нам переломали?

– Это он вас так воспитывает, – сказал Левашов. – Как баба. Типа, что без него вы никуда. А я, вот, такой хороший, в последний момент все и решу.

Димидко развернулся ко мне и сказал:

– И что делать? Этот Тирле… как его… Лев, короче, приезжает в двенадцать. А Смирнов заднюю включил! Звонить этому твоему, чтобы не ехал?

Я вытащил телефон, но Димидко сжал мое плечо.

– Сам наберу. Он ведь со мной договаривался. – Помолчав немного, он добавил: – Не даст этот Смирнов нам нормально работать.

– И никак его не уволить? – прошептал расстроенный Микроб и включил борца за справедливость: – А если мы все напишем, что отказываемся от него? Бойкот объявим!

– Ага, и митинг с транспарантами, – подал голос Клыков.

– Пойдем на фиг дружным строем, – вздохнул Мика Погосян, воздел палец: – Бюрократия!

Гребко огляделся, нет ли кого лишнего, и прошептал:

– Местные не напишуть. – В его голосе от возмущения прорезался украинский акцент.

– Круговая порука мажет, как копоть, – процитировал Микроб «Наутилус», и у меня в голове запустился проигрыш.

Песня, так подходящая к случаю, заиграла, как наяву. «Здесь брошены орлы ради бройлерных куриц». Уже и правительство такое, какое должно быть в идеале, и одаренные на местах, и самородки, которых еще Стругацкие предсказали и назвали люденами, – что не так с моей страной? Что с людьми не так?

Димидко поскреб в затылке и заключил:

– Уволить его мы не можем, он с директором завода вась-вась. Ему свой человек нужен, который с руки жрет. Будет брать нас измором, а мы – его. Да я его жалобами во все инстанции задолбаю!

– А мы подпишем! – поддержал его Микроб.

– Вот и я о том же! Не даст работать! – поддакнул Левашов. – Вцепился в кресло.

– В чемодан с деньгами, – проворчал Колесо. – Сука гнилая и жадная!

Похоже, почетное звание суки от Гришина перекочевало Смирнову.

Димидко показал телефон, намекая, что нужно сделать звонок.

– Давайте, парни, на манеж. Позвоню все-таки нашему несостоявшемуся начальнику. Разогревайтесь пока.

Я выругался. Получается, зря Витаутовича дернул, неудобно получилось. Надо будет извиниться. Димидко все ждал, когда мы уйдем, а я представлял лицо Льва Витаутовича в момент, когда он услышит, что отбой тревога. Он-то уже, наверное, все спланировал.