Книга: И хватит про любовь | страница 8

Ив подарил ей свою последнюю книгу с оригинальным названием: “Трилистник о двух лепестках” и подписал ее самым невинным образом. Очень короткое повествование, беспощадный рассказ о любовной драме, холодное анатомирование страсти; история стара как мир: пожилой мужчина влюбился в молодую женщину, увлек ее, но недостаточно сильно и, когда она уехала в Ирландию (отсюда название), решил поехать вслед за ней, но был встречен полным безразличием и потерпел сокрушительнейшее фиаско. Повествование пронизано иронией. Анна посмеялась, подумала: “Писал эксперт”. Было приятно и то, что ей понравился стиль автора, его легкое перо. Анна – читатель искушенный, взыскательный, окажись автор заурядным писакой, она бы разочарованно отвернулась, хотя не исключено, что разочароваться уже была бы не способна. Ей нравится, что он так умело рассуждает о любви. Однако в то утро она сказала иначе: “так смело…” Тома так и записывает.

Потому что не просто внимательно слушает, а вслушивается в каждое слово. В такие утренние сеансы, как этот, он сам почти не говорит и заставляет Анну повторить некоторые фразы, чтобы она запомнила и потом отметила, что выразилась именно так. Он эти фразы записывает, учитывает, распределяет по рубрикам. Если Анна забудет, он ей напомнит, пошлет, как хороший теннисист, мяч обратно с другой половины корта. Годы практики научили его, что важнее всего речь, хотя слишком буквально интерпретировать слова он избегает.

Ив вызывает его интерес: не он ли сам тот пожилой мужчина, который влюбляется в молодую женщину? Может быть, стоит прочитать какую‐нибудь книгу этого Ива, хотя бы ту, что так понравилась Анне Штейн? Внимательный человек получит больше знаний и скорее почерпнет их из книг, чем из жизни. Возможно, потому, что психоанализ и литература во многом схожи. Писатель, как и аналитик, хочет, чтобы его услышали, признали, и боится раствориться в потоке мыслей и слов. Не видит ли он в Иве своего двойника? Догадывается ли Анна о таком прочтении, таком возможном повороте в анализе? Как бы его собственная история не вплелась в отношения с Анной, забеспокоился Тома. Уж очень слова Анны Штейн звучат в резонанс с его порывом к Луизе Блюм. Надо быть осмотрительным, чтобы соблюдать дистанцию.

Сеанс подходит к концу, как вдруг экран Мака легонько мигает. Выскочили темно-синие буквы: Луиза Блюм. Ответила – уже! Тома почувствовал, что у него ускорилось дыхание, и сам на себя рассердился. Он провожает Анну и прощается с ней очень медленно, намеренно медленно, нарочито медлительно. Смотрит ей вслед. Как изящно обтянуты ее ягодицы. Если для пациента его аналитик – не вполне живая личность, то Тома всегда с трудом мог заставить себя не видеть женщину в Анне Штейн.